16 апреля в очередном выпуске районной газеты прочитала заметку “А в Глуховке ждут”. Моему возмущению не было предела. Я хочу ответить глуховцам и им подобным (таких, не сомневаюсь, много). Мне за вас стыдно. Очень стыдно. И обидно за ваших ушедших из жизни родственников.
Кладбища находятся на балансе сельсоветов. И вы ждёте, что советовцы придут и уберут последний приют ваших отцов, матерей, братьев, сестёр?! Вы стали деньги собирать?! (Да так много собрали, аж три миллиона…) Не с этого надо было начинать. Надо было инициатору повести тех, кто помоложе, туда, где покоятся безгласные, безмолвные, не способные докричаться до вас, дозваться. Почему вы считаете, что это долг других? А вам что, не дорога память об умерших? Или родственники-горожане приезжают на Радоницу только со снедью, чтобы устроить для себя очередной праздник, своеобразный пикничок, а потом оставляют после себя горы мусора? Вы привыкли, что можно сгрести с могилки и рядом бросить. Ничего страшного, ведь есть исполкомовцы-мусоросборщики, культработники, соцработники, работники школы, которые всё равно уберут. А вы ничего не должны ни живым, ни мёртвым. Не бывает так. В жизни мы все должны что-то кому-то. Великое человеческое горе начинается с забвения долга (вы его перекладываете на других).
На ум приходит притча. Человек пришёл к могиле отца. Вырвал сорняки, посадил розы. На стебле травы стрекоза сидела, наблюдала за человеком и думала: “Что он делает? Ведь тут не цветник”. Через время человек опять пришёл на кладбище. Сорвал сорняки, полил розы, улыбнулся цветку.
— Человек, что ты делаешь? Зачем холмик насыпал, ограду покрасил, цветы посадил? — спрашивает стрекоза.
— Под этим холмиком мой отец, — отвечает человек. — Это его могила.
— А что такое могила? — снова спрашивает стрекоза. Человек объяснил, но стрекоза ничего не поняла.
— Человек, что надо сделать, чтобы понять всё, о чём ты рассказываешь?
— Для этого надо быть человеком, — ответил человек…
Ведь вы не закопали в землю своих близких, вы их схоронили. В слове “хоронить” таится глубокий нравственный смысл. Хоронить — значит хранить, оберегать, дорожить, помнить. И только настоящему человеку доступно чувство благородной человеческой скорби. А вы ждёте участия от совершенно чужих для ваших ушедших родственников людей, обязанных по долгу службы — загородить, дерево срубить, вывезти мусор. А есть же ещё сыновний, материнский, дочерний долг. Как быть с этим?
В деревне Победа добрые люди почистили, сгребли мусор, навели порядок на кладбище. А назавтра из Казацких Болсунов в сельисполкоме раздался звонок: “Когда это Совет будет у нас мусор на кладбище убирать?” (Хотя в прошлом году на казацкоболсунском кладбище проведена огромная работа и по уборке мусора, и по сносу аварийных деревьев.) Вот они, нахлебники, иждевенцы. А может, наглецы, лицемеры? А может, Иваны, родства не помнящие? Неужели правильно говорят: совесть — эта та, которая маленькая, чёрная и всё время спит. Да для нормального человека за честь поработать там, где нашли последний приют близкие родственники, вычистить их дом, да и присмотреть за бесхозными могилками, которые рядом находятся. Так нет. Проще на председателя “нерадивого” в район или область пожаловаться, дескать, не убрал мусор на кладбище, не вырезал поросль.
А теперь обращаюсь к немковцам, особенно тем, кто проживает на Яловой. Это же вы собственными руками сотворили пакость. В детстве в урочище Гайково я ходила собирать щавель. Высокий обрыв, сад, внизу — заливной луг, сосняк, через речку — лес. Да таких пейзажей, таких красивых мест, пожалуй, нигде и нет. Это наше, родное, близкое. А вы превратили это место в свалку. Вам не только люди, вам Бог не простит такого! Большой грех плюнуть на землю. Вы завалили нечистотами своими замечательное место. Люди, что с вами?! В моё детство не было высоких технологий, не ездили на “крутых” машинах, на всех пальцах колец не было, не лежали в карманах айфоны. Но такого не было!!! А теперь вы “продвинутые”, образованные (по крайней мере, вы такими себя считаете) и такие нечистоплотные, злые, недалёкие. Вы убрали свои дома и выбросили мусор за порог. А детям что оставляете — помойку? Гайково — это место, где и сейчас наши дети отдыхают, влюбляются, вечеринки справляют. А чему они могут научиться, глядя на ваши поступки? А ещё людьми зовёмся. Да какие вы люди, если землю — святое — так загадили! Человек-то и стал человеком, потому что увидел лазурное небо, звёзды, разлив зари, дымку над лугами, синие тени в сугробах, отражение солнца в каплях росы. Увидел и, изумлённый, пошёл по земле, создавая новую красоту. А тут такое… Красота чуткость души воспитывает, выпрямляет совесть. Уничтожили красоту — потеряли совесть, лишились чуткости и жалости. Если отсутствуют эти качества, значит, нет человека. Кто тогда есть? Всего лишь тело?
Мне искренне жаль работников сельисполкома, работников культуры, работников школы, социальных работников, которые прибирают за вами грязь. При этом я восхищаюсь гражданской позицией этих людей, их неравнодушием, их желанием окружить всех красотой, чистотой, порядком. Тогда ведь и в душах будет порядок. Это они выходят на каждый субботник, чтобы очистить место, где мы все живём. Кроме них в этом деле никто не принимает участия. Вот гадить — да, а убирать — пусть другие. Субботник для того, чтобы краше, чище сделать деревню, а не помойки чистить. Милиционера к каждому не приставишь. В душе каждого должен быть внутренний сторожевой пёс — совесть, — оберегающий от плохих поступков. Что? Ваш внутренний сторож спит? Разбудите его. Оглянитесь вокруг. Может, такое Гайково есть и на вашей совести?
Валентина Тамарина, д. Большие Немки.
