Война разрушила её мечты, исковеркала судьбу, явилась трудным испытанием.
Молодой и очень активной комсомолке Прасковье Ковалёвой в годы Великой Отечественной войны пришлось взвалить на себя все обязанности главы семьи. Чтобы прокормить больную мать и сестру, она была разнорабочей и подрабатывала у людей, выполняя любую чёрную работу. В суматошной жизни Прасковьи Петровны не было времени на создание собственной семьи. И теперь она осталась совсем одна — без родственников, детей и мужа.
Единственный частый гость в стареньком домике Петровны — соцработник из Центра социального обслуживания населения Диана Прокошина. Уже десять лет она присматривает за старушкой, моет посуду, стирает вещи, убирает в доме и даже работает в огороде. В помощи соцработника на земельном участке Прасковьи Ковалёвой я убедилась лично, когда пришла навестить участницу войны. Едва я перешагнула через порог калитки, как ко мне навстречу вышла Диана Анатольевна. В руке она держала корзину с картошкой, следом за ней с лопатой в руках показался муж. “Церемония” нашего знакомства длилась недолго, — двери дома распахнулись и на крыльце показалась хозяйка. Обрадовавшись приходу новой гостьи и узнав цель моего визита, Прасковья Петровна тут же повела меня в дом. Через пару минут на столе появились альбом с фотографиями и медали. Самая значимая для Прасковьи Петровны — медаль “За самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны”.
Мы присели на диван, и старушка начала рассказывать мне о своей жизни, о войне. Тихо играло радио. Петровна без стеснения, но как-то по-доброму всматривалась в моё лицо, как будто пыталась узнать в нём какого-то знакомого ей человека. После оказалось, что она смотрела не на меня, а сквозь меня — так она вспоминала военные годы. Воспроизвести очерёдность событий 92-летней Прасковье Петровне удалось нелегко. Её воспоминания были эпизодичными и иногда путались в своей последовательности. Что-то забылось, но удивительно многое удалось воскресить в памяти…
Родилась Прасковья Петровна Ковалёва в Ветке 10 ноября 1918 года. В их семье было четверо детей: двое братьев, сестра и она. Старшие братья работали трактористами на конном заводе. Отца они видели редко — чтобы прокормить семью, глава семьи часто и надолго уезжал на распиловку леса. В 1922 году Пётр Иванович Ковалёв умер. Прасковья успела окончить всего пять классов. Семейные обстоятельства сложились таким образом, что ей пришлось нянчить детей самого старшего брата.
Когда Прасковье Ковалёвой исполнилось восемнадцать, она устроилась на работу сушильщицей в артель имени Крупской. Всегда озорная и жизнерадостная, Прасковья с первых дней работы зарекомендовала себя с положительной стороны. А со временем активистка стала не только передовиком производства, но и заядлым участником самодеятельности. Прасковья Петровна вспоминает, как за добросовестный труд ей подарили путёвку на экскурсию в Москву — Ленинград, а ещё, как за первое место в областных стрелковых соревнованиях вручили гитару. Затем она была выдвинута в общество спасения на водах (ОСВОД). Ковалёву оформили заместителем начальника по организационно-массовой работе. Она проводила собрания, собирала членские взносы… Но прежнюю жизнь перечеркнула война.
Страшное известие о начале войны семья Ковалёвых услышала по радио, едва успев зайти в дом после тяжёлого дня работы в огороде. 18 августа 1941 года Ветку оккупировали немецко-фашистские захватчики. По первой мобилизации братья ушли на фронт. На тот момент Прасковье исполнилось 23 года. Отучившись на краткосрочных курсах медсестёр при районном отделе здравоохранения, она отчаянно порывалась идти добровольцем на фронт. Молодая и устремлённая девушка хотела усердно работать на поле боя, под вражеским огнём оказывая помощь раненым. Но задуманному не суждено было сбыться. Когда она уже упаковала вещи, ей сообщили о страшном известии: “Мать тяжело больна и находится при смерти”. Прасковья обязана была остаться в Ветке и присматривать за больной мамой. Вдобавок ко всему, в семье оставалась старшая сестра Прасковьи Ольга, за которой тоже нужен был уход.
В 1943 году Прасковья Ковалёва поступила в военный отряд Гомельского речного порта по восстановлению Ветковской пристани. Работала табельщицей, часто приходилось выдавать рабочим деньги, которые она всегда носила в своём рюкзаке и все об этом знали. Рабочие шутили: “Не боишься, что однажды на тебя нападут, ударят по голове и заберут наши кровно заработанные?”. На что смелая комсомолка всегда отвечала: “Нет, не боюсь!”, — смелости Прасковье было действительно не занимать.
Вспомнила Прасковья Петровна и о том, как однажды, ещё во время оккупации, всё местное население хотели увезти в фашистские лагеря: “Утром всех собрали на Красной площади. Целый отряд “чёрных воронов” (так она назвала немецкие военные грузовые машины, обтянутые брезентом), окружил людей со всех сторон. В этот день я работала в поле, сеяла просо. Узнав о случившемся, прибежала в город и спряталась в заброшенном доме. Потом услышала сильные взрывы. Так, мы были спасены”.
В 1944 году мать Прасковьи Наталья Аврамьевна умерла от воспаления лёгких — сказалось долгое пребывание на холоде. После войны дом Ковалёвых был практически полностью разрушен. Вместе с сестрой им пришлось наново отстраивать жильё. Замуж, как она говорит, выходить ей некогда было. Воздыхателей у Прасковьи Петровны было много, но всем она отвечала одно: “Хлопцы, ещё фундамента нету. Дом надо строить!”
После войны она ещё несколько лет проработала на судоверфи. Затем девять лет работала продавцом в магазине, после чего ушла на ткацкую фабрику сушильщицей в красильный цех. Оттуда она и ушла на пенсию. Долгие годы Прасковья Петровна жила вместе с сестрой Ольгой. В 1996-м сестра умерла. С того времени она живёт одна. И хотя прошло более шести десятилетий со времени окончания Великой Отечественной войны, Прасковья Петровна до сих пор не может избавиться от гнетущих воспоминаний.
Когда думаешь о том, что пережили наши прабабушки и прадедушки, начинаешь иначе смотреть на жизнь. Кажется, что это были какие-то другие люди, и очень жаль, что их так мало осталось на земле.
Снежана КОРШИКОВА.
