Эту историю мне рассказал один очень хороший человек, заслуженный ветеран, который сполна хлебнул испытаний в военное лихолетье: смертельные бои, горечь отступления, ранения, плен, из которого ему посчастливилось совершить побег, службу в партизанском отряде в качестве разведчика вплоть до прихода Красной армии.
Скромный был человек, каждое слово приходилось из него вытягивать чуть ли не клещами, хотя о его личных заслугах в войну свидетельствовали два ордена Красной Звезды и боевые медали. Он стеснялся их вешать на пиджак и хранил в деревянной шкатулке, содержимое которой любили рассматривать повзрослевшие внуки.
Я часто приходил к ветерану 23 февраля, мы с ним долго разговаривали под рюмочку с кислым огурчиком и рассыпчатой «бульбачкай». В такие редкие моменты старика можно было разговорить и узнать много интересного. И именно так я и услышал от него эту историю. Долго держал её в «загашнике», но в этом году, что называется, сошлись звёзды: 75-летие освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков и 95-летие белорусского кино — идеальное время для пересказа услышанного читателям районки.
Постараюсь передать эту необычную историю, сохранив, насколько возможно, стиль и манеру разговора автора.
…Помнится, в 44 году это было, сразу после Нового года. Наш партизанский отряд имени Чапаева тогда базировался в лесах под Борисовом и входил в состав партизанской бригады «Дяди Коли», где командиром был легендарный Николай Лопатин. Надобно заметить: ох и задавали мы перцу немцам! Громили их гарнизоны, пускали под откос эшелоны, взрывали мосты, уничтожали карателей и их прислужников полицаев. Надо признать, что и немец к этому времени стал другим: передвигался только по шоссе крупными колоннами обязательно под охраной и исключительно в дневное время, засел в крупных гарнизонах и в лес не совался (не так, как в 41-м, когда он чувствовал себя полноправным хозяином). Фашисты наезжали в сёла только в сопровождении бронемашин или лёгких танков, забирали у сельчан продовольствие и спешно ретировались.
Мы так рвались устроить немцам «незабываемый Новый год», но наш командир мудро решил, что на праздник немчура нас будет обязательно ждать и приготовится к бою, а вот после праздника расслабится и утратит бдительность. Вот тогда мы их и «поздравим».
Вечером в один из дней января мы скрытно подобрались к местечку Зембин, где стоял крупный немецкий гарнизон. По сигналу ракеты отряды дружно ударили по немцам с трёх сторон, и в результате скоротечного боя ни одному «вояке» не удалось уйти от возмездия. Большая часть гарнизона даже не успела оказать серьёзного сопротивления, так как смотрела кино в клубе. В результате боя в числе прочих трофеев нам достался и новенький киноаппарат вместе с мальчишкой-киномехаником, который нас умолял взять его с собой. Родителей его немцы угнали в Германию, так что жилось ему несладко. И мы пожалели пацана и взяли его с собой, попросив аккуратно упаковать киноаппарат для перевозки на телеге. К счастью, в кинобудке ещё с довоенного времени сохранились три бобины с фильмом «Весёлые ребята». Это было невероятной удачей!
Паренёк-киномеханик оказался на редкость смышлёным: он не только собрал разобранный киноаппарат, но и отремонтировал дизельный двигатель от старой молотилки, приспособив его к роли динамо-машины, которая могла выдавать электрический ток как для работы киноаппарата, так и для нашего партизанского госпиталя.
И вот 23 февраля, в праздник всех воинов, командир распорядился приготовить на кухне славный ужин, истопить партизанскую баньку, выдать каждому бойцу по сто «наркомовских» граммов, а вечером показать фильм в нашем партизанском кинотеатре. Его мы решили оборудовать в самой большой землянке, где находился наш партизанский госпиталь (благо бойцов после серьёзных ранений там не было — их отправили накануне самолётом в Москву).
Признаюсь, мне нравилось возиться вечерами вместе с пареньком с киноаппаратурой, я старался за ним всё запоминать и вскоре мог самостоятельно заправить киноплёнку в аппарат и даже устранить простейшие неполадки. Мы натянули на бревенчатую стену белую простыню и сделали пробный пуск киноаппарата. Техника работала идеально.
Задолго до начала сеанса землянку стали заполнять партизаны, свободные от нарядов, а также женщины, работавшие на кухне и в прачечной. Все с нетерпением ждали начала просмотра. Наконец, экран озарился волшебным лучом и началась демонстрация фильма. Скажу сразу: сеанс прошёл без единого сбоя, как по маслу. Зрители покатывались от смеха, подхватывали знакомые и любимые мелодии — всё было по-домашнему, как будто и нет кровавой войны. То ошеломляющее влияние, которое оказал этот знакомый всем фильм на людей, — не передать никакими словами: женщины вытирали слёзы радости уголками платочков, мужики с волнением курили свои цигарки — все были в восторге.
После просмотра фильма к зрителям вышел наш командир и сказал просто, по-мужицки: «Вот что хотела проклятая немчура сделать с нами — превратить в рабов, отнять возможность мирно трудиться, растить детей и создавать такие прекрасные фильмы! А вот им наш ответ (тут он сложил сочную фигу): не получится ничего у вас!» Потом он поздравил всех с праздником, призвал истреблять фашистскую гадину и гнать её с родной земли!
Ещё долго партизаны на свежем воздухе обсуждали эпизоды фильма, смеялись, курили — спать никому не хотелось… А мне с пареньком командир объявил благодарность и пообещал, что лично напишет самому Пономаренко, который возглавлял всё партизанское движение в Белоруссии, чтобы нам с очередным самолётом передали несколько хороших советских фильмов.
Я поинтересовался: «И прислал вам новые фильмы Пономаренко?»
Ветеран честно ответил: «Нет, не успел, наверное. Фронт накатывался очень быстро, в начале лета уже был освобождён Борисов. Нашу бригаду расформировали: кто помоложе был — в действующую армию зачислили, остальные вернулись к мирной жизни — надо было возрождать разрушенную страну. А «Весёлых ребят» мы ещё не раз с аншлагом показывали. Так-то!»
Вот такую необычную историю рассказал мне старый ветеран.
Григорий ПЕТРОВ.
