В деревне Тарасовка ранее бывать мне не доводилось. От Ветки — вроде совсем рукой подать, 5 километров, но — в направлении к отчуждённым землям Добрушского района, в стороне от трасс и асфальтовых дорог.
Из районного центра сюда ведёт гравийка. Симпатичные перелески, суходольные луга и, наконец, панорамные виды на поля и крупный лесной массив в отдалении.
При приближении к деревне начинают бросаться в глаза приметы запущенности. Где-то бурьян, где-то ветхие здания — и производственные, и некогда жилые. Затем вдруг стройка новых коровников, большие — не меньше четверти гектара — частные малинники за новым забором, и единичные крепкие дома дачников. Старых крестьянских хат вдоль главной улицы совсем немного. Наличники на окнах, некоторые интересные — как в Ветковском музее.
Оглядевшись вокруг, сложно представить, что в прежние времена здесь проживало свыше 500 человек. Проще поверить в тридцать.
Смотрим, какие сведения опубликованы о деревне Тарасовка в книге «Памяць»:
«…В 1785 году — владение князя Игната Халецкого и княгини Радзивилл. В 1886 году — 121 двор, 683 жителя; ветряная мельница, староверский молитвенный дом. В справочнике 1982 года значится как слобода в Гомельском уезде… В 1906 году — епархиальная женская школа грамотности (учительница Мария Сорока). В 1910 году — 182 двора, 910 жителей, 1074 десятины пахотной земли, принадлежала крестьянскому товариществу.
В 1941 — 206 дворов, 900 жителей. Немецко-фашистские захватчики сожгли 198 дворов, расстреляли 2 жителей. На фронтах Великой Отечественной войны погибли 82 человека.
В 1969 году — 168 дворов, 524 жителя. Восьмилетняя школа, детский сад, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт, магазин. На 1.01. 1997 — 62 двора, 524 жителя»
Интернет-энциклопедии дополняют:
«Польские источники конца XIX века указывают, что слобода Тарасовка Ветковской гмины Гомельского уезда была основана староверами в конце XVII века.
По письменным источникам известна с начала XVIII века, как слобода Речицкого повета Минского воеводства Великого княжества Литовского. После 1-го раздела Речи Посполитой (1772 год) в составе Российской империи. С 1775 года деревня находилась во владении фельдмаршала графа
П. А. Румянцева-Задунайского. С 1834 года владение фельдмаршала графа И. Ф. Паскевича. В середине XIX века имелась староверческая часовня. В 1885 году действовал хлебозапасный магазин. Согласно переписи 1897 года располагались: 2 часовни, старообрядческий молитвенный дом, церковно-приходская школа, 2 хлебозапасных магазина, 3 ветряные мельницы. В 1909 году в Ветковской волости Гомельского уезда Могилёвской губернии; работала мельница».
И, к слову, напомню, что такое СЛОБОДА:
«Слободой в старину называли большое поселение, где жили в основном свободные, н е к р е п о с т н ы е люди, например торговцы и пушкари. Они имели льготы при уплате налогов и освобождались от многих повинностей, это и отразилось в названии термина: слобода — от слова «свобода».
* * *
Возле братской могилы нас встречает 77-летняя Екатерина Тихоновна Артамонова, 60 лет назад вышедшая замуж за исконного жителя деревни. Из старожилов в Тарасовке остались только она да её 84-летняя подруга Ращенко Прасковья Ильинишна родом из Леонтьево. Местных уроженцев в деревне уже давно нет.
У Екатерины Тихоновны крепкий и ухоженный деревенский дом. Добротная лавочка у палисадника. А напротив, за дорогой — буйные дикие заросли, постепенно превращающиеся в лес.
— Вы знаете, очень красивая деревня была, — с грустной гордостью вспоминает Екатерина Тихоновна и проводит мне «виртуальный тур», указывая на разные точки в зарослях напротив. — Вот здесь комбинат бытового обслуживания стоял, здесь — Дом культуры, здесь — большой магазин. А ещё были школа, садик, сельский Совет, почтовое отделение, столовая, мастерские. Ну и комплекс крупного рогатого скота.
Поверить в то, что её дом располагался в центре деревни, сегодня сложно. Других хат вокруг практически не осталось. Захоронили после чернобыльской катастрофы. Тарасовка, попавшая в зону загрязнения до 15 Кюри на квадратный километр, была практически отселена. Местным жителям предлагали переезд в Гродненскую область, под Лиду.
— До Чернобыля к нам переселялись люди — из Перелёвки, из Немков. Говорили, что здесь сытнее. А после аварии стали все уезжать, особенно те, кто с детьми. И наши сын с дочерью уехали. Мы с мужем тоже хотели — в 90-е годы. Но с нами жила свекровь. И она сказала: никуда я не поеду, здесь должна умереть, на родной земле. Не могли же мы её бросить.
Мы разговариваем о жизни деревни в старые времена — о чём рассказывала ей свекровь и уже покойный муж. Что застала она сама. О послевоенном восстановлении сожжённой деревни из руин. Вот дом, в котором она живёт, например, муж построил в 60-х годах на родовом месте. А до этого с матерью-вдовой и братьями ютился в небольшой быстро сделанной хатке. Да, большинство жителей были староверами. И даже дом молитвенный Екатерина Тихоновна ещё помнит. Но сейчас и следов от него не осталось.
Отселение здесь давненько уже остановлено. Деревня понемногу оживает. Екатерина Тихоновна указывает на уцелевшие подворья и поясняет, кто здесь теперь живёт. В одно из них, например, переселили женщину из Ветки, не желавшую отказываться от своих 60 коз. Здесь её козам вольготно, и никакие клумбы от них не страдают. В другом живёт человек, выращивающий свиней, далее — ремонтирующий автомобили.
В некоторые уцелевшие дома дедов возвращаются наследники — уже как дачники. Работая в Ветке, имея личную машину, здесь жить удобно. Недалеко, вольготно, земля хорошая — неспроста «малинные дачи» лет десять назад стали здесь появляться. Ещё бы дорогу асфальтированную и связь с городом почаще, чем раз в неделю.
Покидая Тарасовку, вновь обращаю внимание на строящиеся фермы. Земли для животноводства здесь явно подходящие. Начнёт работу новый комплекс — возможно, и Тарасовка заново отстроится. Не случайно же эти места на протяжении веков так привлекали к себе людей.
Ирина Такоева
