Мы открываем цикл репортажей о деревнях и посёлках Ветковского района: об истории, о людях, о земле. И первый наш очерк — о старинной деревне Перелёвке Столбунского сельского Совета.
Деревню Перелёвку, что в одном километре от российской границы, многие в Гомельской области знают по причине транзитной — проезжая в Россию через пограничный переход в Красной Горе. Тихое немноголюдное место, леса, извилистая речушка Перелёвка. Этнографы и фольклористы укажут на Перелёвку, как на одного из «китов» уникального весеннего аутентичного обряда «Похороны Стрелы». В остальном же — обычная белорусская глубинка, далёкая от коммерческих интересов.
Недавно довелось побывать в Перелёвке и мне — не впервые, мимоходом, в компании выходца из деревни.
«Вот здесь поворот на нашу улицу и в конце её — бабушкин дом», — показал направление Виктор. — «Мои уехали отсюда в 1987 году. Не от радиации — к детям поближе, в Ветку. Теперь только на Радуницу здесь бываем».
По статистике в старинной крепостной деревне Перелёвке более 200 лет тому назад проживало столько же человек, сколько и сегодня — около двух сотен. О том, что в 1940 году здесь было около 1,5 тысячи жителей, на сегодняшний взгляд ничего не говорит. Разве что само наличие в деревне зданий Дома культуры и школы, безусловно уже закрытых.
В интернете немного информации о деревне. В основном в Википедии — источнике популярном, но не вполне надёжном. Более подробная и вызывающая доверие «биография» Перелёвки дана в книге «Памяць Веткаўскага раёна» (изданной в 1998 году):
Перелёвка — деревня в Малонемковском (ныне — Столбунском) сельсовете. В 1785 — деревня, государственная собственность. В 1886 — в Столбунской волости Рогачёвского уезда, 133 двора, 884 жителя. Успенская православная церковь (священник А. Разумовский), 2 ветряные и одна водяная мельницы. По данным переписи за 1897 — 1119 жителей. В 1910 — в Столбунской волости Гомельского уезда, 183 двора, 1224 жителя, 1648 десятин пахотной земли. Народное училище (учитель М. Ф. Марцынович). В 1931 организован колхоз “труженик”. В 1941 — 231 двор, 1521 житель. На фронтах Великой Отечественной войны погибло 89 сельчан. В 1969 — 648 жителей. Кирпичный завод. Восьмилетняя школа, Дом культуры, библиотека, фельдшерско-акушерский пункт. После аварии на Чернобыльской АЭС часть жителей выехала. На 1.1.1997 — 134 двора, 283 жителя.
За сухими фактами сложно увидеть, кто здесь жил, какой была эта некогда крупная и кипящая жизнью деревня.
«Почему мы уехали?» — переспрашивает мама Виктора, 62-летняя Тамара Дмитриевна Валевашенко-Пилигузова. — «Закончили школу, поступили в училища. Возвращаться домой — а где работать? Людей в деревне очень много было, для совхоза кадров хватало. Мой будущий муж в 1980 году устроился на завод “Гомсельмаш”, я получила диплом повара и за ним в Гомель поехала. И ведь не только мы: у моих родителей четверо детей было — все разъехались кто куда. Двоюродные — тоже».
А потом погружается в воспоминания.
Дмитрий Валевашенко — отец Тамары Дмитриевны — родился в военный 1943 год. Его матери тогда было не больше 16 лет. Муж её оставил, не дождавшись рождения ребенка. А сама мама вскоре умерла при трагических обстоятельствах.
Однажды зимой в голодные послевоенные годы пошла пешком на рынок в Красную Гору покупать козу-кормилицу, а по дороге домой замёрзла. И было Фёкле Валевашенко всего 20 лет.
Её четырехлетний сын-сирота Дмитрий попал в интернат, в Светиловичи. Однако в родную деревню периодически сбегал и связей с друзьями не терял. Потом выучился на тракториста, всю трудовую жизнь проработал в совхозе «Северный» и женился на ровеснице-землячке — Нине Боровой, девушке из семьи всеми уважаемого ветеринарного врача, коренного жителя Андрея Максимовича Борового. Большая семья была у Боровых — пять дочерей и сын. Но все разъехались сразу после школы: кто на Украину, кто в Гродно, кто по области. Одна Нина осталась в Перелёвке и проработала в совхозе дояркой до самой пенсии.
Семья у Дмитрия Валевашенко и Нины Боровой получилась крепкая. Четыре дочери и сын. Жили дружно, часто ходили в лес по грибы-ягоды. Пока дети не выросли и не уехали.
Совершенно типичная семейная история для нынешней Перелёвки.
И вот я снова в этой деревне. Беседую со старожилами — радушными и приятными в общении Валентиной Васильевной Фроловой и её соседкой Верой Кузьминичной Данилкиной. Мы сидим на лавочке, на обочине главной магистрали деревни. Перед нами панорама, достойная живописи. Тут без преувеличения. Просторное поле на склоне пологого холма прорезает речка Перелёвка в обрамлении весенней зелени деревьев.
«Вон в той стороне за речкой, — указывает 86-летняя Вера Кузьминична, — кирпичный завод был. После войны построили. Глины у нас хорошие, сизые. Кирпич добрый получался. Всё делали вручную. Ох и тяжёлая была работа!»
Завод «закончился» в сложные 90-е годы. А с ним и рабочие места для многих жителей деревни. Ушли из Перелёвки и школа, и клуб, скоро и магазина не будет — торговля теперь представлена автолавками. За немногими оставшимися работниками приезжает транспорт хозяйства. Так же поступают и российские частные работодатели. До границы-то тут всего километра полтора.
За время нашего разговора по трассе проезжает всего несколько машин. Нет прохожих и велосипедистов. Многие дома на главной улице выглядят «осиротевшими». И мои собеседницы подтверждают — с каждым годом в Перелёвке уменьшается количество жителей. На длинной улице Ленина их осталось всего тринадцать. Стариков забирают в город дети, а внуки не приезжают даже на лето.
«Скучно им здесь и неинтересно. Приедут летом на неделю-полторы — и скорее назад, в город», — вздыхает Валентина Васильевна. Накануне наших «посиделок» она показывала мне свои вышивки гладью — традиционные, перелёвские, эффектные. Весь дом украшен, как выставочный зал в музее. И тут же вспоминаются сетования хозяйки — никому из её детей в городе эта красота не нужна.
Спрашиваю собеседниц о местных легендах, об истории возникновения деревни. Ведь эти края — бывшее приграничье двух больших государств — знавали много ярких событий. И казаки в регионе селились, и староверы, и шляхта. Что же в Перелёвке помнят о былом?
Вера Кузьминична и Валентина Васильевна с сожалением пожимают плечами. Память жительниц, как выяснилось, не смогла уйти дальше ярких драматических событий столетней давности. Тогда, в 1918 году, в первую немецкую оккупацию случился страшный пожар. Выгорели практически все дома. Перелёвцы остались без крыши над головой. Это была месть немцев за отчаянное сопротивление местных жителей войскам кайзера, занимавшим гомельские и могилёвские земли после Брестского мира.
…Завершив разговор — он как будто остался незаконченным — мы прощаемся. Хорошее впечатление от Перелёвки — приятное место для уединённого отдыха. И река Беседь недалеко. Скромные цены на дома и предложений на продажу определённо будет немало. Кто знает, может, и до Перелёвки доберутся дачники, наполнят её новой жизнью.
Ирина ТАКОЕВА
