Галина Григорьевна Нечаева сделала много не только для просвещения жителей своей округи, но и для культуры всей Беларуси. Она стояла у истоков зарождения уникального Ветковского музея старообрядчества и белорусских традиций имени Ф.Г. Шклярова, а последние 30 лет была его бессменным руководителем.
Родилась Галина Григорьевна 22 декабря 1951 года в старообрядческой семье. Детский сад и школу окончила в Ветке. Шла на золотую медаль, но обострённое чувство справедливости лишило её этой награды. В выпускной работе по алгебре она перепутала плюс с минусом. А когда учительница указала на знак, исправить ошибку отказалась. Галина Григорьевна считает этот случай важным моментом своей жизни.
Её отец был совершенным романтиком. И вместе они решили, что юная Галина должна стать писателем. Ленинградскую школу языка Григорий Порфирьевич считал лучшей. Поэтому дочь отправил поступать в университет в Ленинграде.
В первый раз ей не хватило одного балла. Тогда на место претендовало шестнадцать человек из всего Советского Союза. Ожидая следующего набора, девушка работала. Начинала с профессии кредитного инспектора в банке. А потом перешла на должность методиста в Дом пионеров, где мама была директором.
Поехала поступать во второй раз. Сочинение Галина написала на пять, за что ей пожали руку, так как из сотен поступающих «отлично» получили только двое. А вот на экзамене по истории ничего не смогла сказать, хотя там были и карты, и даты. В то время, когда все готовились, она работала пионервожатой.
— Мне стало стыдно, что буду притворяться, будто что-то знаю. За тот ответ я получила три балла. И так снова не поступила. А если бы была золотая медаль… Этот плюс с минусом всю жизнь меня преследуют. Я их путаю, — говорит Галина Григорьевна.
Третий раз Галина в Ленинград не поехала, продолжила работать. И, почти всё сдав на пять, поступила в Гомельский государственный университет на историко-филологический факультет. В 1976 году окончила его с красным дипломом.
Галина Григорьевна вспоминает такой случай:
— Последний автобус из Ветки в Гомель был в десять вечера. Один раз он не пришёл из-за непогоды. И зимой я ехала сверху на каком-то самосвале. Не знаю, достоинство это или глупость. Но не представляю сейчас ни одного ребёнка, который пошёл бы на это, чтобы утром не опоздать на занятия. А однажды я сдавала кровь, чтобы заработать отгул и поехать на конференцию в Москву…
После окончания университета Галину Григорьевну направили работать в Казацкие Болсуны. Она вспоминает время, проведённое там, как школу жизни, потому что до этого в деревне не жила.
С подругой Светланой они планировали со временем перейти в большую школу в Немках, которая тогда только строилась. Хотели организовать свой кружок и заниматься эстетическим воспитанием подрастающего поколения:
— Были молодые, был запал…
Потом заведующий районо сменился — и девушкам отказали.
— В Казацких Болсунах работала на две ставки. Не потому, что слишком уж я загребущая, просто некому было, — вспоминает Галина Григорьевна.
На третий год работы она жила уже в Немках. И каждый день добиралась на чём только можно, в том числе на сцепке между трактором и прицепом и на поручнях молоковозов.
В конце 1978-го было принято решение об основании искусствоведческого музея в Ветке. Этим занимался Фёдор Григорьевич Шкляров. Летом 79-го Галина Григорьевна со Светланой Ивановной Леонтьевой присоединились к работе над проектом. С 240 рублей зарплаты они перешли на 64 рубля. Это решение было непростым.
Сначала музей располагался в маленьком помещении в клубе. Потом переместился в комнатку в протекающем домике с грубкой. А стройка всё тянулась… Дошло до того, что на стенах реконструируемого под музей купеческого дома в Ветке начали расти тополя, которые достигли человеческого роста. Но Галина Григорьевна с Фёдором Григорьевичем не дремали. Ездили по деревням, разговаривали с хранителями традиций, старообрядцами, всё послушно записывали.
— Иногда с нами беседовали на улице, потому что за триста лет старообрядцы научены: если приходят в дом и описывают, то потом имущество забирают. При всех царях их преследовали и при советской власти. Мало кто из старообрядческих мастеров после 30-х годов остался цел, а искусство это прервалось. Так что мы узнавали свою культуру практически с нуля, — рассказывает Галина Григорьевна.
Фёдор Шкляров и сам много работал, и другим не давал расслабляться. Они самостоятельно вырезали двери, ворота, создавали концепцию нового музея. В одном из залов задники витрин большей частью расписывала Галина Григорьевна:
— Мы думали, что всюду так. И верили в то, что у нас всё получится. Вообще, быть молодым и верить, что у тебя получится, — очень хорошо… А при открытии 1 октября 1987 года я испытала такое удивительное ощущение, осознавая, что эти три этажа мы создали собственными руками!..
За год — 60 тысяч посетителей! Здесь были очереди, как в Эрмитаж. Неудивительно: это музей, каких больше нет.
Кстати, ещё один важный выбор в пользу музея Галина Григорьевна с мужем сделали в 1991 году, поменяв жильё в Минске, которое им выделило государство, на квартиру в Гомеле. Боялись, что музей без них может погибнуть. Их стараниями он жив и теперь. А вот мужа Галины Григорьевны не стало ещё в 97-м. Единственный сын окончил академию искусств в Минске.
Несмотря на кажущееся одиночество, Галина Григорьевна счастлива, что имеет возможность заниматься работой, которую любит. Ведь музей — главное дело её жизни.
Кристина ГОЛОВИЙЧУК.
