Одним из них является участник Великой Отечественной войны Владимир Александрович Красулин. Он родился в 1922 году в одной из деревень Ярославской области. После обучения в училище среднего лейтенантского состава в городе Березники на Урале в 1942 году был направлен на Северо-Западный фронт в звании старшего лейтенанта и в качестве командира батареи 120-мм артиллерийских орудий.
Был награждён орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны I степени, двумя орденами Отечественной войны II степени, медалями «За взятие Кёнигсберга», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».
После войны учился в МГУ им. М.В. Ломоносова (юридический факультет), по окончании которого проработал прокурором Дзержинского района Калужской области до 1967 года. Затем работал следователем районной прокуратуры Ленинского района Московской области, в городе Видном, до выхода на пенсию.
Владимир Александрович Красулин умер в 2003 году. Но оставил после себя записи — подлинную и достоверную, простую солдатскую правду о войне. Эти воспоминания были опубликованы в 2015 году в журнале «Москва».
Рассказывая о причинах, которые подтолкнули ветерана взяться за мемуары, В.А. Красулин говорил: «После окончания войны я осознал, что прошёл длинный военный путь. Я прошёл, можно сказать, по самой середине войны. Я очень много участвовал в боях, много сам делал во имя Победы и видел, что делали окружающие меня ближайшие товарищи. Ещё тогда, сразу по окончании войны, у меня появилось желание всё записать на бумагу. Кипучая наша, стремительная жизнь не позволяла мне сделать это. Шли годы. Я стал пенсионером. В моём сознании всё укреплялось и укреплялось убеждение: не могу я, не имею права унести с собой те яркие страницы истории Великой Отечественной войны, не оставив для памяти всё, что я знаю, людям. Немеркнувшую свою память я дополнил документами из Центрального архива Министерства обороны СССР. В моём материале всё достоверно. Упомянутые имена — это люди, с которыми мне пришлось воевать рядом. Упомянутые населённые пункты и города — это путь нашего 918-го Остроленковского, Краснознамённого, орденов Кутузова и Суворова III степени стрелкового полка 250-й Бобруйской Краснознамённой стрелковой дивизии».
Среди упомянутых в мемуарах населённых пунктов много ветковских. Давайте взглянем на события освобождения Ветковщины от фашистов глазами непосредственного его участника…
В городе Погар была небольшая табачная фабрика. Фашисты производили на ней сигареты для своей армии. Под длинными навесами висело много сырья-табака, связанного в маленькие пучки. Батарейцы отыскали где-то деревянную ступу, пест с металлическим наконечником, толкли сухие стебли и листья табака в ступе, затем просеивали на ветру от пыли, и получалась неплохая махорка. Запаслись куревом. Жителей в городе я не видел, зато видел в огородах головки мака размером с кулак взрослого человека и тыквы, такие огромные, каких я не видел и поныне.
Группа нашего полка, созданная для обхода с флангов и тыла, во главе со старшим лейтенантом Линником, утром 22 сентября внезапно и стремительно ворвалась на южную окраину города Стародуба. В ночь на 24 сентября подразделения полка форсировали реку Титву. Нависла угроза окружения крупного опорного пункта врага в районе деревни Медведево. Фашисты побежали, бросая обозы, гурты скота, автомашины. Утром следующего дня в результате стремительной атаки полк у разъезда Святец перерезал железнодорожную линию Брянск-Гомель. 27 сентября полк на плотах форсировал реку Ипуть, а утром следующего дня овладел населённым пунктом Катичи. Здесь наступающие встретили упорное сопротивление врага на реке Беседь. Подразделения форсировали реку вплавь, на плотах и вброд и к исходу дня 29 сентября освободили Глыбовку и Хизы, отбросив противника за реку Сож.
Таким образом, 28 сентября 1943 года полк в составе дивизии вступил на белорусскую землю. Батарея заняла огневую позицию в огородах, за стогами сена, за домами деревни Рудня Шлягино. Впереди низкокустарниковая, болотистая местность протяжённостью около полутора километров. Далее — река Сож. За ней метров восемьсот заливного луга. Далее на возвышенности — деревня Юрковичи. Там на заранее подготовленных оборонительных рубежах засел враг. В ночь на 1 октября полк на плотах переправился на западный берег реки и с рассветом атаковал укреплённые пункты Юрковичи и Шерстин, но был встречен ураганным ружейно-пулемётным и артиллерийско-миномётным огнём. Наша артиллерия из-за стремительного продвижения пехоты в последние дни и необходимости форсирования двух рек отстала. Единственная наша батарея стреляла с иной нагрузкой. Мы выпустили по врагу около пятисот мин, но нашего огня было явно недостаточно, чтобы подавить все огневые средства противника. Пехота залегла. С целью отбросить наши подразделения за реку враг предпринял одну за другой три мощные контратаки. Батальоны, успевшие зарыться в землю, дрались яростно. Их поддержали огнём, кроме нас, подоспевшие другие батареи, которые открыли шквальный огонь. Контратаки противника, с большими для него потерями, были отбиты.
Опустились сумерки. Замолкли с обеих сторон орудия. Я решил пройтись по деревне. В каждом доме — жители. Кроме нас, в деревне разместились штаб противотанкового дивизиона корпуса, другие подразделения. На той стороне, в деревне Юрковичи, на правой окраине, догорали пять или шесть домов. За рекой, плетя паутину, носились нити трассирующих пуль.
Вдруг загрохотали орудия в тылу врага — фашисты обрушили на нашу деревню сильный артналёт. Снаряды, ослепляя вспышками, рвались по деревне. Полетели с домов крыши, вспыхнули один, второй, третий дома. Метались по деревне люди и падали, сражённые осколками. Сквозь грохот разрывов то тут, то там послышались душераздирающие крики женщин. Налёт прекратился минут через пятнадцать. Бушевал огонь разгорающихся домов. То тут, то там стонали раненые. Метались женщины, таская за руки детей. Наши батарейцы и солдаты других подразделений перевязали раненых. На двух машинах их вместе с убитыми отправили в тыл. Штаб противотанкового дивизиона и другие подразделения, поняв неуместность пребывания в деревне, покинули её до рассвета. Мы посчитали, что огневая позиция на удобном месте, и её не сменили. До рассвета был угнан из деревни скот.
Утром комбат Якименко получил приказ возглавить эвакуацию жителей деревни в тыл. Я прошёл по всем домам и предупредил всех, чтобы через двадцать минут все были готовы к выезду… С собой мы разрешили брать все продукты питания и одежду. С болью в душе смотрел я на жителей деревни. Уже холодно, а одежда их была очень ветхая, ведь более двух лет они нигде ничего не могли купить. Детей грузили в машины полунагих, завёрнутых в шубейки или одеяла. Так как наша батарея стояла в деревне, нам было приказано сохранить её. Оказавшаяся на передовой линии фронта деревня без огня и разрушений могла быть уничтожена в двое-трое суток: полы и потолки уйдут на блиндажи, кирпичи от печей — на печки в блиндажах, сено — на корм лошадям. Две пары батарейцев патрулировали деревню из конца в конец круглосуточно. Сохранили деревню.
Кончилось лето. Всё чаще и чаще над землёй нависали серые, моросящие облака. Наступила осень, а вместе с ней приходили холод, сырость и слякоть — дополнительные фронтовые лишения и трудности.
Накапливались наши силы. Подтянулись и заняли огневые позиции батареи нашего 790-го артполка и приданных средств усиления. Ночами за реку переправлялось пополнение пехоты. 10 октября ночью за реку переправились подразделения 5-й Орловской дивизии с целью овладения опорным пунктом Юрковичи. Наступление поддерживала вся артиллерия 5-й Орловской дивизии и вся артиллерия нашей дивизии. Артподготовка началась в 9.00 залпом катюш. Залпы десятков орудийных и миномётных батарей слились в единый громовой вой. Противник отвечал не менее мощным огнём, ввёл в бой танки и самоходные орудия «фердинанд». Четыре раза поднималась наша пехота в атаку и четырежды залегала, неся потери. Наступление успеха не имело.
В ночь на 12 октября для взаимодействия с подразделениями 5-й Орловской дивизии в бой был введён наш полк. С рассветом снова начался ожесточённый бой. Снова загремела канонада наших орудий, снова противник отвечал сильным артиллерийско-миномётным огнём. Третьей атакой полку удалось зацепиться за восточную окраину деревни Юрковичи. Противник ввёл в бой свежие силы, сосредоточил по наступающим мощный артиллерийско-миномётный огонь, произвёл один за другим три налёта авиации количеством до тридцати самолётов каждый, при поддержке танков «тигр» и самоходных орудий «фердинанд» бросился в яростную контратаку. Огнём артиллерии и миномётов при поддержке четырёх танков контратака противника была отбита. Один наш танк был подбит и остановился на южной окраине деревни вблизи от окопов противника. До сумерек продолжался бой. Отбив ещё десять контратак противника в этот день, батальоны закрепились на восточной окраине деревни Юрковичи. Взять деревню снова не удалось.
На рассвете 15 октября землю окутал густой туман. Особенно густ он был в пойме реки, то есть над передовой линией фронта. Две роты фашистов под покровом тумана скрытно подползли к нашим первым траншеям, забросали траншею гранатами, ворвались в траншею, перебили обороняющихся и ринулись ко вторым траншеям. Находящийся на наблюдательном пункте комбат Якименко быстро и точно определил обстановку. Участок атаки фашистов был хорошо пристрелян батареей, и он дал команду на ведение беглого огня. Батарейцы слышали гранатно-автоматный бой на передовой, понимали, что там происходит, понимали опасность момента и работали как единый слаженный механизм. Мы обрушили на фашистов шквал огня, точно накрыв их взрывами мин. Не достигнув вторых траншей, оставшиеся в живых фашисты залегли. Из вторых наших траншей была организована контратака. Немцы побежали назад и опять попали под взрывы наших мин. Ни один фашист не вернулся в свои окопы. Страшно было подумать, что бы могло случиться через десять-пятнадцать минут, не открой своевременно и точно огонь наша батарея: мог бы быть потерян плацдарм, могли бы быть перебиты и утоплены в реке сотни наших воинов. За эти умелые и решительные действия комбат Якименко был представлен к награждению орденом Отечественной войны I степени, я и Бобарыко — орденом Отечественной войны II степени.
Мы тогда знали мотивы, изложенные в наградных рапортах: «Батарея своим огнём удержала плацдарм на западном берегу реки Сож, уничтожив при этом около трёхсот фашистов». Спустя некоторое время мы эти награды получили. В это же время Якименко, Бобарыко и я были представлены к повышению в воинском звании. Якименко стал капитаном, я и Бобарыко — старшими лейтенантами.
(Продолжение — в следующем номере.)