В первых числах ноября у мирового сообщества одновременно возникли ощущения, что что-то должно было произойти, а не произошло. Особенно сильно это ощущение тревожило народы западной части Европы. А вызваны они были одним важным юбилеем: 1 ноября 1993 года вступил в силу подписанный годом ранее Маастрихтский договор, провозгласивший официальное появление ЕС на политической карте мира. Тут бы, как говорится, «весёлым мирком да за свадебку», но ощущение праздника, хоть тресни, к западным соседям до сих пор не пришло. Что не так?
Для ответа на этот вопрос давайте немного окунёмся в историю. Названным договором 30 лет назад внутриевропейское сотрудничество обещало выйти на новый уровень за счёт эффективного развития системы «трёх опор» — Европейского объединения угля и стали, Евратома и Европейского экономического сообщества. Знали об этом? Думаю, что нет, ибо мы с вами в то время не особо вникали в планы еврочиновников. Перед нами предстала скорее внешняя сторона объединения — введение евро с 1 января 2002 года заставило взглянуть на события у соседей, как касающееся содержимого наших кошельков.
Кстати, я могу ошибаться, считая введение единой европейской валюты средством защиты стран Старого мира от засилья доллара, но другая версия в голову категорически не укладывается. Уж больно настырно «франклины» да «гранты» протискивались в системы независимых европейских банков. Одиннадцать стран окунулись в командный эксперимент, и получилось у них всё, что задумывалось, — «No pasaran, Вашингтон!». Нашлись и союзники — с 2007-го по 2015-й на евро перешли Словения и Словакия, Литва и Латвия, Эстония и Хорватия.
Если не считать оккупантами военные базы, то влияние США на «свободолюбивые» европейские государства было сведено к минимуму. Экономическое. А вот влияние политическое, похоже, осталось. Не случайно же по американской команде «фас» на восточных соседей высыпается ворох санкций. Инициатива поощряется и приводит к совершенно безумным выпадам, как, например, со стороны Литвы: здесь дошли до предложения запретить экспорт в Россию иголок и вязальных спиц. Такой подлости явно не ожидают российские старушки, в промышленных масштабах вяжущие своим внукам носочки и шарфики.
Было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Но смеётся хорошо тот, кто смеётся последним. ЕС ведь рассчитывал опереться на систему «трёх опор», помните? Не знаю, как с точки зрения третьего столба — ЕЭС, но в две первые опоры топор собственных санкций явно врубился, откалывая здоровущие щепки. Без энергоносителей, без газа и угля, без нефтепродуктов с Востока от привычного комфорта Западу впору отказываться. А все ли к этому готовы? Конечно, нет! Потому всё чаще то один, то другой член ЕС задаётся немым вопросом: «А в ту ли сторону плюю?» И становится не до веселья, локтем соседа от праздничного стола отпихнуть впору — всем юбилейного торта может не хватить. Вот уж действительно: «День рожденья — грустный праздник…»
В начале ХІХ века российский государь Александр І в противоположность насильственно-военной концепции объединения Европы, инициированной Наполеоном, выдвинул идею консолидации европейских наций и государств на принципах добровольности и приоритета духовно-религиозных ценностей. Эта модель, кстати, своего воплощения в жизнь не нашла. Пока не нашла…
Иван ГОРЕЛИКОВ.
