…Он умел говорить «нет»: «мистер «нет» — звали его дипломаты. И умел говорить «да!», когда речь заходила об интересах страны, Гомеля, Ветки, Старых Громык…
В ветковской деревне Старые Громыки на начало прошлого века насчитывалось сто дворов и почти все сельчане носили фамилию Громыко. В соседних Новых Громыках и Потёсах такая же картина — более 250 хат и во всех такие династии. Однако только одному уроженцу удалось прославить эту фамилию на весь мир и стать видным дипломатом.
Андрей Андреевич Громыко… Он был участником едва ли не всех главных событий на планете на протяжении почти полувека. Встречался и спорил с Рузвельтом и Рейганом, любил охотиться с Брежневым и испытывал шок от поступков Хрущёва. Если сложить все подписанные им международные соглашения одно на другое, получится стопка высотой в приличную гору. Аккуратный автограф дипломата стоит на Уставе ООН, Хельсинкском акте, на документах Ялты и Потсдама. Да, он буквально творил историю…
Как простому деревенскому мальчику удалось достичь таких высот на международном поприще?
После чернобыльской аварии карта Ветковского района изменилась — на ней появилось более полусотни белых пятен. Старые Громыки разделили участь 58 населённых пунктов: из-за высокого радиационного загрязнения всех жителей выселили. Чтобы попасть в деревню сегодня, требуется специальное разрешение. Но даже если оно и получено, сельские пейзажи вряд ли впечатлят — заросшая просёлочная дорога, руины школы да местное кладбище… Именно на нём покоится Андрей Матвеевич Громыко — отец известного дипломата. Нельзя сказать, что могила забыта, ухаживать не забывают. А в 2009 году во время празднования 100-летия со дня рождения Андрея Андреевича сюда приезжали представители рода. Отдали дань уважения, возложили цветы.
Тот год хорошо помнит учитель истории ветковской школы №1 Сергей Перепелюк. Вместе с администрацией учебного заведения, которому тогда было присвоено имя Андрея Андреевича Громыко, встречал многочисленную делегацию — представителей всевозможных посольств, детей и внуков политика:
— С официальным визитом прибыли его сын Анатолий и дочь Эмилия. Они благодарили ветковчан за то, что чтят память отца. О самом Громыко говорили немного — формат не позволял углубляться в воспоминания. Но один штрих к портрету Эмилия всё же сделала. Рассказала, что отец не терпел панибратства. Когда кто-либо выходил за нормы приличия, вёл себя залихватски, всегда одёргивал. Причём даже высокопоставленных чиновников — министров иностранных дел других государств, которые вдруг начинали обращаться к нему Андрюша и хлопать по плечу. Говорил: «Я — Андрей Андреевич». Он был человеком твёрдых нравственных норм и правил. И ещё одно важное качество: Громыко никогда не забывал малую родину.
В подтверждение этому Сергей Николаевич приводит несколько фактов. Когда взорвался Чернобыль, по просьбе дипломата был возведён понтонный мост на реке Беседь. Тогда он имел стратегическое значение, поскольку напрямую соединял две части района. После катастрофы дипломат помогал сельским ребятам проходить реабилитацию в лучших санаториях Советского Союза — Грузии, Ленинграда. Причём ехали туда дети на несколько месяцев, что в обычные времена считалось непозволительной роскошью, если не сказать мечтой. При его участии на Старые Громыки была проложена хорошая дорога.
В автобиографической книге «Памятное», которая хранится в школьном музее боевой и трудовой славы, А.А. Громыко пишет: «Всё, что окружало Старые Громыки, я обожал: поля и леса, луга и речки. Мне казалось, что здесь — самые лучшие места, хотя у людей, за малым исключением, иногда даже своего картофеля не хватало к концу зимы». И ещё цитата: «Сросся я со своим районным центром — городком Ветка, в котором мне приходилось бывать, пожалуй, с первых лет сознательной жизни. Едешь, бывало, — всего десяток с небольшим километров от нашей деревни до Ветки, — остановишься у какого-нибудь колодца, чтобы коня попоить, глядишь: а из дома уже выбегает хозяйка, даёт тебе ведро и участливо спрашивает: «А может, ещё чего надо?»
Печатная автобиография, кстати, не единственный интересный экспонат той части музея, которая посвящена видному дипломату. В 2010 году племянник Андрея Андреевича, сын его брата Дмитрия Геннадий, подарил школе портрет дяди с автографом. Украшает экспозицию ещё один портрет — работа российского художника Ильи Глазунова. Однако во время экскурсии Сергей Николаевич останавливается не на нём, а на архивных снимках. Среди них чёрно-белая фотография Старых Громык: «Можно утверждать, что так выглядел дом Андрея Андреевича. Он стоял на окраине деревни. В хате было две комнаты, в каждой из них — по одной кровати и по две-три лавки. В этих комнатах размещались две семьи, одна из которых — с детьми. Из домашнего хозяйства на обе семьи — корова и лошадь».
В то время, понятно, сельчане кормились за счёт земли и скотины. Не исключение и родители Громыко. Отца, например, дети видели редко, тот был постоянно занят работой. Сам Андрей Андреевич пишет: «Даже рассказывая, он не переставал что-то мастерить, строгать, починять, приводить в порядок скромные орудия крестьянского труда — соху, борону и прочее. Если отец не уходил на отхожий промысел, который продолжался, как правило, несколько месяцев, то он и тогда находил себе работу — заготавливал на зиму дрова, собирал в лесу валежник, выкорчёвывал старые пни и доставлял всё это к хате на лошадёнке». В заботы матери Ольги Евгеньевны входил огород: «На небольшом клочке земли она выращивала понемножку картофеля, капусты, огурцов, заботилась, чтобы посеять и вырастить лён, которому в хозяйстве отводилось важное место. Иначе не будет рубах, постельных принадлежностей, да и вообще худо будет с одеждой».
Помогал по хозяйству родителям и сам Андрей — вместе с отцом с 13 лет занимался заготовкой леса. Древесину сплавляли по реке. Уроженец выселенных Новых Громык Алексей Громыко (ныне живёт в Ветке) вспомнил забавный случай, связанный с ещё маленьким Андреем: «В Старых Громыках жил мужчина по имени Иван, который работал вместе с семьёй будущего дипломата. Рассказывал, что, когда они на плоту везли товар (там были одежда и обувь) в Гомель, отсекая топором трос, он случайно повредил пару сапог. Андрей тут же записал этот факт в ведомость. По прибытии в областной центр выставил земляку счёт за испорченную пару. Вот таким он был справедливым».
Тяжёлая физическая работа отнимала много времени, но юноша находил время для саморазвития. Очень любил читать. Об этом вспоминал и сын Анатолий. Во время приезда в Ветку рассказывал, что отец ещё школьником просто глотал книги, с ними в коротких перерывах между полевыми работами уходил в поле или лесок, ложился на траву и мечтал. Любовь к литературе Громыко перенял от матери, которую в деревне прозвали профессором. Именно она пророчила сыну, что тот выйдет в люди. Так и вышло.
Сам Андрей Андреевич вспоминал, что уже с детства был свидетелем обсуждений вопросов международной политики: «В них я непосредственно не участвовал, но зато внимательно слушал всё, о чём говорилось. Они были нередки для деревни. Эти «конференции» на завалинке по международным вопросам стали первыми в моей жизни».
Сколько серьёзных международных встреч провёл за всю жизнь Громыко, сосчитать вряд ли удастся. Только в архиве школьного музея десятки копий документов за подписью знаменитого земляка. Ещё столько же хранится в музее Гомельского дворцово-паркового ансамбля Румянцевых и Паскевичей. Сама экспозиция, посвящённая Громыко, создана здесь в 2006 году после того, как его дочь и сын передали на постоянное хранение личные вещи отца. В фонд поступили и копии материалов, которые имели отношение к деятельности Громыко. Есть здесь и мебель из рабочего кабинета: письменный стол, за которым он работал, любимые часы дипломата.
На рабочем столе среди других экспонатов можно увидеть номера журналов «Вопросы истории» за 1978 и 1979 годы. На их обложках пометки, сделанные синим карандашом, — «о.в.». Это означало «очень важно». Возможно, такое внимательное изучение и помогало Громыко ориентироваться в фактах и цифрах и держать их в уме. Когда на многочасовых переговорах его собеседники в поисках контраргумента лихорадочно листали талмуды, подготовленные для них аналитиками, Громыко с одним листком бумаги (а то и без него) сидел и обдумывал свой очередной, почти всегда выигрышный ход.
По личным вещам Громыко можно проследить едва ли не всю географию его перемещений: шляпа и галстук из США, шарф из Италии, кубинский нож для разрезания бумаги, блокнот из Парижа, палестинская шкатулка — подарок Ясира Арафата. Пусть и отмечают родственники дипломата его скромность, некоторые слабости у него всё же были: любил щеголять в тёмно-серых шляпах итальянской фирмы «Барсалино» и питал слабость к галстукам синего цвета. Все эти предметы гардероба хранятся в музее.
В зале торжественных приёмов Гомельского дворцово-паркового ансамбля, помимо портретов земляков, многие из которых прославили не только Гомельскую область, но и страну в целом, есть и портрет Громыко. Главный фондохранитель Гомельского дворцово-паркового ансамбля Татьяна Шода вспоминает интересную историю: «Несколько лет тому назад американский посол в Беларуси Джордж Крол, будучи в музее, рассказал, что в течение нескольких лет разыскивал мемуары «Памятное», чтобы подарить знакомому дипломату. Такая книга хранится у нас. Приятно, что Громыко узнают послы и сотрудники посольств, аккредитованные в Беларуси. Как правило, произносят при этом: «О, Андрей Андреевич».
Татьяна Алексеевна вспоминает, что ещё школьницей слышала в своей семье фразу: «Наш Громыко». Это касалось какого-нибудь сюжета по телевизору с участием министра иностранных дел СССР, сообщений в газетах: «Наш Громыко», — эту фразу мог сказать человек независимо от рода деятельности, будь он директором школы или трактористом». Но родство со знаменитым дипломатом сельчане афишировать не любили. Как, впрочем, и сейчас. В деревне Железники, откуда родом мать Андрея Андреевича, живёт священник Сергий с супругой Ириной. Так вот, матушка по отцовской линии связана с семьёй Громыко узами родства. Её прабабушка — Мария Громыко — тётя Андрея Андреевича. Её уже нет в живых, но у матери Ирины сохранился снимок родственницы. Однако в семье священнослужителя не любят кичиться родством со знаменитым дипломатом.
…Он умел говорить «нет»: «мистер «нет» — звали его дипломаты. И умел говорить «да!», когда речь заходила об интересах страны, Гомеля, Ветки, Старых Громык… Сосед по деревне Алексей Алексеевич вспоминает ещё один рассказ старожилов. В 1946 году во время визита на малую родину Андрей Андреевич приехал в деревню на двух машинах. Одну из них — грузовую, которую в народе называли полуторкой, оставил местному хозяйству деревни Хизы, которая тогда была центром сельсовета.
Татьяна БИЗЮК.
