В партизанском музее имени П.М. Машерова на небольшом клочке бумаги есть карандашный рисунок худенького паренька с буйными кудрями с подписью: “Самый молодой партизан отряда”.
Володе было 16. Он был отчаянно смелым, не по возрасту рассудительным, умеющим мгновенно принимать нужное решение. Черты, присущие разведчику.
Однажды он получил задание: перейти линию фронта и уже с рацией вернуться в отряд. Очень сложно. Но у него получилось. И вот он уже не идёт, а летит обратно. Осталось пройти небольшую заснеженную поляну, узкоколейку, а дальше — родной лес, контролируемый партизанами. Володя уже представлял радость командира, друзей — ведь рация на войне решала многое. Погрузившись в эти мысли, вдруг услышал совсем близко стрекот приближавшейся дрезины. Куда деваться? Где прятаться? В лес ему не успеть. А он в нескольких прыжках от копны слежавшегося сена. Скорее туда. Сбросил рукавицы, попытался выдернуть сено и вжаться в копну. Не получилось. Дрезина тем временем остановилась напротив копны: двое фашистов спрыгнули с автоматами наготове, а двое что-то начали ремонтировать на рельсах. Это происходило так близко, что слышалась отчётливо их речь. Ну а что Володя? Сидел на снегу, прижавшись к копне. Зябко, нехорошо. Сказывается усталость, клонит в сон. И вот, не понимая как, проваливается в какую-то дремоту. Сколько это длится — неизвестно. Он проснулся от звуков удаляющейся дрезины. Скорее проверил рацию — на груди она надёжно закреплена. Но что это? Руки не слушаются, они деревянные. Кое-как встал. Рукавицы валяются на снегу. Понял: руки отморожены. Бежит дальше, чувствует то жар, то озноб. Путается сознание, но юный разведчик знает, что дойдёт. Почему-то грудь раздирает боль. Руками-деревяшками Володя на ходу бьёт о ели. Сквозь затуманенное сознание слышит собачий лай. Налетает на какую-то преграду и падает. Встать уже нет сил…
Тут и нашёл его лесник, вышедший на лай пса. Вместе с женой втащили парня в избушку: растирали, поили травами. Он пришёл в себя, когда добрая хозяйка вытаскивала иголки от елей из его рук.
Потом Володя покинул дом. А в карман ему положили пузырёк с гусиным жиром. И он дошёл. Доложил об успешно выполненном задании.
Вылечили ему и воспаление лёгких, и спасли руки. Событие кануло в лету, лишь кожа со временем придала кистям неестественную бледность, болезненно напоминала о прошлом.
“Вот и весь “секрет” моих рук”, — так завершил рассказ об одном из эпизодов своей военной жизни мой дядя — Владимир Францевич Паруль. После войны — директор школы, участник парада на Красной площади в Москве, жизнерадостный, активный человек. Вот только всё жалел он, что в вихре послевоенных дней не разыскал тех добрых людей — лесника и его жену, не поблагодарил за своё спасение. А это ведь был и их, хоть небольшой, но подвиг.
Дядя похоронен в г. Докшицы, где он жил и учительствовал. На памятнике: “Он был комиссаром в 17 мальчишеских лет”.
Алина ГОРЕЛИКОВА, пенсионерка, г. Ветка.
