Уроженца Ветковского района, советского дипломата, посла СССР в США и Великобритании, министра иностранных дел, члена Политбюро ЦК КПСС, Председателя Верховного Совета Андрея Андреевича Громыко хорошо знали не только в нашей стране, но и за рубежом. А.А. Громыко работал при шести генсеках ЦК КПСС ровно 50 лет (1939-1989 гг.)! И хотя западные политики и журналисты звали его “мистер Нет”, тем не менее лондонская газета “The Times” в сентябре 1981 года писала о нём: “Возможно, Андрей Громыко является самым информированным министром иностранных дел в мире”. Его уважали. К сожалению, он не успел дать обстоятельного интервью, не успел рассказать обо всём, чему был свидетелем, не успел поделиться своими размышлениями. Не успел или не захотел… Ведь тогда, в 1989 году, ещё существовала цензура. Может быть, данная публикация, подготовленная российским журналистом Дмитрием Тихоновым, хоть частично заполнит этот пробел. Интервью двадцать лет, но нам, землякам великого человека, оно откроет много неизвестных страниц о жизни и душе человека, который, родившись в маленькой ветковской деревушке, стал одним из самых узнаваемых политиков в огромной империи.
— Андрей Андреевич, какое у вас самое сильное впечатление из детства?
— Когда я был малышом, услышал как-то от бабушки необычное слово. Не помню, в чём я провинился, но она мне пригрозила пальцем и сказала: “Ах ты, демократ! Зачем шалишь?” Дело происходило до революции, при царе, и она, знавшая понаслышке, что “демократов” сажают в тюрьму, ссылают на каторгу, решила и меня припугнуть этим “страшным” словом.
— Вы встречались практически со всеми послевоенными президентами США. Какая встреча была самой незабываемой?
— Ещё в 1945 году на конференции в Сан-Франциско мне довелось встретиться с Джоном Кеннеди. Он, пользующийся популярностью корреспондент, обратился ко мне с просьбой дать ему интервью. Кеннеди-журналист вёл себя не назойливо, вопросы ставил в форме как бы собственных рассуждений. Затем делал паузу и скорее глазами спрашивал: нет ли у меня каких-либо комментариев по затронутому вопросу? Мне понравилась такая манера. Кеннеди сохранил её и в последующем.
— Андропов предложил вам стать не только министром иностранных дел, но и Председателем Президиума Верховного Совета, то есть главой советского государства. Почему вы тогда отказались?
— Потому что знал: Андропову самому вскоре захочется стать Председателем Президиума. И не по причине тщеславия, а в силу характера поста Генерального секретаря ЦК КПСС. Это не государственный пост. Наиболее важные государственные дела, особенно международные, рано или поздно потребовали бы подписи первого лица Советского Союза.
— Считается, что именно вы выдвинули Горбачёва на пост генсека. Это действительно так?
— Да, на мартовском (1985 г.) Пленуме ЦК я по поручению Политбюро выступил с предложением избрать Генеральным секретарём ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачёва и обосновал это предложение. Пленум единогласно принял положительное решение.
— Не жалеете, что помогли Горбачёву получить эту должность?
— Нет, не жалею. Я поддерживал не просто Горбачёва, а большие перемены. Нам был нужен активный лидер.
— Оправдал ли он ваши надежды?
— Не по Сеньке оказалась шапка государева, не по Сеньке!
— В западных газетах вас называли “господин Нет”. Это потому, что вы так часто на переговорах употребляли это слово и не шли на компромисс?
— Мои “нет” они слышали гораздо реже, чем я их “ноу”, ведь мы выдвигали гораздо больше предложений. Меня в их газетах прозвали “господин Нет”, потому что я собой манипулировать не позволял. Кто стремился к этому, хотел манипулировать Советским Союзом. Мы — великая держава, и никому этого делать не позволим!
— Теперь наше высшее политическое руководство гордится тем, что отказалось от позиции силы в международных отношениях…
— Гордиться тут нечем. Мир — это благо, но не любой ценой и тем более не за счёт собственного народа. Если гордишься своим пацифизмом, не садись в кресло руководителя великой державы. Гордись у себя дома, во дворе, в области, но не вреди своему государству. Я никогда не лебезил перед западниками. У нас же есть деятели, которые как бы сквозь зубы и стыдливо защищают собственные интересы. Ах, как бы не обидеть Америку! Так мы далеко не уедем.
— В чём был секрет вашего авторитета и влияния?
— Я никому никогда не завидовал, не участвовал ни в одной интриге, старался со всеми поддерживать ровные отношения. Дипломатия — тонкое дело. Сколько раз мне мешали работать! Без натяжек скажу — миллион раз!
— Например?
— Например, Хрущёв совершенно ни к месту на приёме, весь побагровев, выкрикнул в сторону иностранных дипломатов и журналистов: “Мы вас похороним!” При этом трудно было понять, что он имеет в виду. Натовская пропаганда, естественно, использовала этот инцидент, разжигая миф о советской военной угрозе. Вреда было много. Серьёзная дипломатия не допускает шутовства. А Хрущёв вёл себя, как самый настоящий шут.
— Сегодня многие политики ведут себя, как шуты. Для некоторых это вообще стало нормой поведения. Они, наверное, думают, что их идиотские выходки люди не забудут, как не забывают ботинок Хрущёва…
— Лучше быть забытым, чем прослыть дураком.
— Что вы считаете своим самым большим личным успехом?
— Закрепление и незыблемость границ в Европе — это основной результат моей деятельности на посту министра иностранных дел. Думаю, что эти границы сохранятся. Конечно, с годами могут произойти некоторые изменения. Если европейские страны откажутся от хельсинкских договорённостей, станут их нарушать, тогда на европейской земле начнутся территориальные конфликты, распадутся старые и создадутся новые коалиции. В Европу снова придёт война.
— Вы никогда не говорили о полном отказе СССР от ядерного оружия. Почему?
— Если мы своё ядерное оружие угробим, Запад от своего не откажется.
— Но ведь гонка вооружений отнимала у нас громадные средства, которые мы могли бы, как и Япония, вкладывать в действительно нужное народу производство?
— Да, гонка вооружений отнимала много сил. И всё же мы не смогли бы принудить американцев вести с нами серьёзные переговоры по разоружению, если бы отстали от них. Тогда США перестали бы с нами считаться.
— Враги у вас были?
— У меня всегда были два противника — время и невежество людей, которых поднимали к вершине власти обстоятельства. Интриги, доносы, подножки друг другу у части партийной верхушки были в почёте.
— И кто же в Кремле, на ваш взгляд, был особенным интриганом, кроме Сталина, конечно?
— Из тех, с кем пришлось работать, на первое место ставлю Вышинского. Он погубил много людей, но и его жизнь поломала. Любил сталкивать людей лбами Хрущёв. Брежнев вкуса к интригам не имел. Смещение Хрущёва не было заговором, оно стало необходимостью, так как Никита Сергеевич потерял контроль над собой, стал разваливать экономику страны и партию. Скажем, внезапно, нарушив необходимые процедуры, передал Крым Украине.
— Вы считали, что нашим войскам нельзя уходить из Восточной Европы. Чем вы это объясняли?
— Уходить из центра Европы нельзя, это была бы ошибка стратегического характера, это наш передовой рубеж обороны, его надо укреплять, а не оставлять. Мои действия исходили из этого. Мы соглашались только на символическое сокращение войск в Центральной Европе. До тех пор, пока существует НАТО.
— То есть вы говорили Западу, что советское военное присутствие в Европе будет сохраняться до тех пор, пока будет существовать НАТО?
— А как же иначе, мы уйдём, а военная машина, созданная, чтобы нам угрожать, останется? Восточная Европа — сфера наших интересов, а не США и НАТО.
— А почему вы были против объединения Германии?
— Есть вопросы, которые может решить только время. Я делал всё, чтобы ГДР не была поглощена ФРГ. Если бы США и их союзники по серьёзному подошли к нашему предложению о роспуске НАТО и ОВД, согласились бы на нейтрализацию Германии, то тогда возникла бы основа для обсуждения вопроса об объединении.
— ООН поддержала бомбардировки Югославии. Получается, что эта международная организация, призванная сохранять мир, изжила сама себя?
— ООН похоронит себя, если превратится в служанку какой-либо одной социальной системы или одного военно-политического блока.
— В своих воспоминаниях вы рассказали много интересных фактов из международной жизни, но почему-то совершенно не коснулись внутренней политики. Побоялись раскрыть государственные секреты?
— Любите вы броские слова, сенсации, а я не могу выставить на всеобщее обозрение то, что многие годы хранилось за семью печатями. А вообще я считаю, что экономическая и особенно финансовая сила капитализма превосходит нашу. Американский капитализм опутал земной шар. Противостоять этому можем только мы, ещё, пожалуй, Китай, страны, богатые сырьём и сильные в военном отношении.
— Какой вы можете сделать прогноз о наших взаимоотношениях с Америкой?
— Меняющееся соотношение сил в пользу американцев позволяет им сделать много ходов. Скорее всего, от нас будут требовать одностороннего разоружения в обмен на мифическую помощь, которая никогда не придёт. Необходимо помнить, что никаких подарков ни раньше, ни сейчас Америка нам делать не будет. Все наши успехи в отношениях с США, странами Западной Европы будут зависеть от нас самих, состояния нашей экономики, а значит, и темпов её развития.
— Как вы относитесь к происходящим в России переменам?
— Начато нужное дело, нам давно нужны были реформы. Но не общество частной собственности на основные средства производства нужно создавать. Никакой модернизации нашей страны на основе дикого капитализма не получится, Запад давно избавился от него. У нас может появиться нелепое общество, где жизнь людей будет отравлена.
— Сегодня принято считать, что возврата к прошлому уже нет. А вы как думаете, может ли у нас снова появиться “культ личности”?
— Мы до сих пор живём в условиях вождизма, хотя он и явился нам в новом обличье. С коллегиальностью в руководстве дела обстоят плохо. Забыты старые уроки, в моде новые наставники, частенько с Запада.
— Какой ваш основной жизненный принцип?
— Никогда нельзя унывать. Физически люди умирают, а духовно — никогда. Надо верить.
